Африканские дети на войне
#война
Впервые массовое использование детей и подростков было отмечено в ходе восстания Симба, произошедшего в Конго в 1964 году. И уже тогда были применены основные методы вербовки детей, которые используются до сих пор. Немного возрастной психологии, немного знания местных особенностей, прибавляем толику мистики – и всё готово.
Для начала, привлекать детей путём убеждений, уговоров и прочей болтовни – метод заведомо неэффективный. Во-первых, оно им обычно не интересно – они хотят мячик гонять, за девчонками на речке подглядывать и прочей веселухой с друзьями заниматься. В этом негритянские пацаны от наших ничем не отличаются. Во-вторых, у негритянского пацана есть негритянские папка с мамкой, которые будут ругаться, если он пойдёт на войну и пропустит ужин. Домой загонят, даже несмотря на румынский калаш. Соответственно, вербовка будет проходить там, где пацанов можно особо не спрашивать, то есть в атакуемых деревнях.
Некоторая часть населения уничтожается сразу, в момент атаки. В идеале это полицейские, расквартированные военные, руководство деревни. Кровь, трупы, сцена гибели людей, обладающих властью, авторитетом, оружием повергает большую часть жителей в состояние шока. Сопротивляться они уже толком не могут. Значит, с одной стороны можно спокойно грабить, а с другой – согнать людей на какую-то площадку и отобрать там потенциально пригодных бойцов. Дальше следует приём, хорошо известный в криминальных кругах по всему миру – повязать кровью. Берём пацана покрепче, даём ему мачете и предлагаем убить кого-то из взрослых.
Это могут быть и родители, и соседи, и любой человек, которому не повезло в данной кровавой лотерее. Убил – молодец, в сторонку, не смог – сам превращается в суповой набор для мотивации следующих кандидатов.
Схема простая и элементарная. С одной стороны, в глазах своих земляков пацан становится жестоким убийцей, который соседу голову отчекрыжил. И об этом точно узнает вся округа: нападающие – они как антимикробное средство, никогда не уничтожают 100%, потому что должны оставаться выжившие, которые поведают о произошедшем. С другой стороны, стигматизируется само по себе участие ребёнка в рядах вооружённых формирований.
Для общества он убийца и отщепенец, потому что все же знают, что они там делают, пока по лесам партизанят. С третьей, сам ребёнок получает серьёзную психологическую травму и понимает, что теперь ему просто некуда возвращаться.
Он изгой для семьи, для деревни, да может, и для всего народа, особенно если воевал в рядах группировки, принадлежащей к другому этносу. То есть бежать ему просто некуда.
Плюс чаще всего жёсткое чувство вины – как ни крути, а ребёнок только что жестоко убил человека. И вот такие вот шокированные и дезорганизованные дети отправляются в неизвестность из родной деревни.
Происходящее дальше уже ближе к реалиям многих официальных армий – у призывника не должно быть времени думать. Способы тут проверенные тысячелетиями – физическое изнурение тренировками, недосып и недоедание.
Добавляем к этому пластичность детской психики, которой надо компенсировать травмирующие обстоятельства и отрыв от привычного круга общения.
Плюс политработу с примесью местного колорита – убеждение пацанов, что они теперь воины, они избранные, они часть новой семьи, а их командир – сильный колдун, служба которому даст им кучу плюшек. Чтобы способности думать было ещё меньше – добавляем немного химии. Либо местные растительные галлюциногены, либо браун-браун – смесь дешёвого кокаина с порохом. Тема употребления гашиша ассасинами-хашишинами довольно спорная, но вот в Африке этот опыт чрезвычайно активно применяется.
Ну и напоследок полируем это всё магией – после колдовского обряда и навешивания кучи амулетов выстраиваем совсем уж мало что понимающих детей перед строем и даём по ним несколько очередей холостыми, после чего начинаем бурно поздравлять с тем, что они теперь воины, бессмертные и неуязвимые для пуль.
Весьма неплохо сцена показана в фильме «Безродные звери», там вообще по теме много интересного. Ну а пошло это всё с того же восстания Симба, участники которого любили устраивать забеги толпами на автоматы и пулемёты белых наёмников. То ли 308-й калибр обладает жёстким магрезистом и игнорит колдунскую защиту, то ли Меркурий в тот год был перманентно ретроградный, но закончилось это всё не очень удачно.
Само собой, могут иметь место вариации в данном процессе: где-то будет примешиваться христианский компонент, где-то будут обходиться без наркотиков, но основной принцип везде будет сохраняться общий – максимальный отрыв от привычного окружения, социальная стигматизация и психологическая обработка на основе сочетания эксплуатации чувства вины и внушения избранности и неуязвимости. Так что бежать просто-напросто некуда и не к кому.
Роман Воронов.
